Ekaterina Samigulina & Karen Karnak

Манифест литбанды КЮ №1

РУССКАЯ ГРАММАТИКА – 2011 - 2014

Литбанда «КЮ» настоятельно рекомендует Министерству образования Республики Беларусь и Министерству образования Российской Федерации с 01.01.2011 года начать пересмотр правил и норм грамматики русского языка и внести, как минимум, следующие изменения: 

1. Имена собственные, названия географических объектов и всё прочее, что пишецца с заглавной буквы, разрешаецца писать с прописной, например: «президент республики беларусь александр григорьевич лукашенко». 
2. Местоимения в текстах, включая деловые документы, разрешаецца писать с заглавной буквы, например: «Прошу уволить Меня по собственному желанию…» 
3. Категория рода отменяецца для всех существительных, включая несклоняемые. Т.е. употребимо: «Муж села за стол и стал есть супу» или «Дорогая, ты допила всю кофе и сделал такой лицо, как не при делах». 
4. Служебные части речи (предлоги, союзы, частицы, звукоподражания, междометия), а также приставки с любой частью речи разрешаецца писать как вместе, так и раздельно, например: «непизди под руку», «нахуй» или «на хуй», «застолом», «нессы», «под ъехать» (в подобных случаях твердый знак можно не писать), «сойти сума» или даже «сумасойти», «узабора» и др. 
5. Правописание корней с чередующимися гласными не регламентируецца, гласная в корне выбираецца по желанию. Допускаецца писать «беру» или «биру», «каснуцца» или «коснуцца» и т.д. 
6. В глаголах вместо -ться и -тся допускаецца и рекомендуецца писать –цца, например: «нравицца», «пиздицца», «руки трясуцца», «дети ебуцца» и пр. 
7. Написание двойного или одиночного Н в существительных (типа  священник); прилагательных, образованных от существительных (типа ветреный); в кратких наречиях (типа путано), а также в отглагольных причастиях и прилагательных (типа копчёный, желанный) не регламентируецца, например: «запутаная история», «желаный выбор», «ветренный день» и пр. 
8. В тех случаях, когда происходит оглушение звонких согласных, а также в случае озвончения глухих, допускаецца писать тот согласный, который слышицца. Типа: «я тебя увидел вдрук», «одгадать», «молодьба», «крушка». 

Приведённый список требуемых и необходимых изменений примерный и далеко не полный. Это лишь намёк, руководство к действию над языком. Сегодня каждый, кто ещё не протух и не отсырел, может и должен сделать свой письменный и устный язык динамичным, актуальным, отражающим суть общественных процессов.

Ниже приведено несколько стихов Наташи Романовой, которые в той или иной мере соотносятся с нашим манифестом.

ПЯТЕРОЧКА

Анна Ивановна Перегуд
училась очень прилично.
Математика, русский, химия, труд –
всегда стабильно отлично.
Она ни разу в глаза не видела
других оценок, кроме пятерок.
Полкласса за это ее ненавидело –
полкласса тупых завистливых телок.
Полкласса парней ее игнорировало,
не потому что была невзрачная.
А потому, что ни с кем не заигрывала,
глаза опускала на шутки ржачные.
Парням интересны сиськи и жопы,
а не таблицы и падежи.
«Это влияние западной Европы!» –
так утверждали всякие ханжи.
У стенгазеты «Повестка дня»
висел кодекс чести для молодежи:
если парень тебя обнял –
девушка должна ему дать по роже!
Но хоть «девичья гордость» и была в цене
у всяких писателей типа Стаднюка,
мало кто отказывал себе в вине
в пользу уксуса или молока.
Она придет из школы домой –
а бабка ей яблочко трет на терочке:
– Ну-ка, иди сюда, ангел мой,
и покажи нам свои пятерочки!
И вот уже в первой майской сирени
нет чтоб вдыхать весны аромат –
она выбирает какие-то хрени –
ищет там «пятерки», как вшей примат.
Юность прошла, позади институт.
В скромном берете, в пальто потертом
вышла на пенсию Анна Перегуд.
Жизнь прожита. Кончились пятерки.
Больными ногами едва шурша,
шла по шоссе, поднимаясь в горку.
И тут ей навстречу два алкаша:
- Быстрее, бабка, пиздуй в «Пятерку»!
Там сейчас акция для старух:
пенсионерам дают на рыло
только сегодня с часу до двух
моток веревки и хозяйственное мыло!
Ах, как вздрогнула Анна Ивановна,
услышав заветное слово «Пятерка»!
Вся ее жизнь, как ржавая ванна,
сорвавшись с цепи, понеслась с пригорка!
В «Пятерочке» народу было битком,
бабки толкались, орали очень.
БОшками стукались над грязным лотком,
многие пытались пролезть без очереди.
Наконец подошла продавщица нервная,
и Анна Ивановна тут же получила
самая первая, по-прежнему – первая! –
моток веревки и хозяйственное мыло.
И Анна Ивановна отправилась домой,
как в десятом классе легко сбежала с горки.
И бабушка, встречая, сказала: – ангел мой,
жизнь-то продолжается: не кончились пятерки!
Надо скорее делать уроки:
то, что задано, строго выполнять.
А вечером соседи столпились на пороге:
от Анны Ивановны глаз не оторвать.
Лицо ее счастливая улыбка исказила,
а тело на столе лежало распростерто.
В руке она сжимала пакет из магазина:
на нем стояла красная жирная пятерка.

ДВОЕ ЧАСОВ

Одна девочка – Лена Ленчик – вставала голой под дерево.
Прямо у остановки ставила свое тело.
Все, кто на это зырил, охуевали растерянно,
Не сразу понимая, чево им делать.
Вокруг толпилась и ржала гопша курящая:
Малолетки, придурки всякие – из двух школ.
Вот типа – голая тетка, блядь, - настоящая.
Нихуясе! – а в чем бонус и в чем прикол?
Прикол был в том, что на Лене, хоть она голая,
Всегда было надето двое часов:
Не иначе, чтобы не проебать школу,
Хотя ее оттуда поперли – за хождение без трусов.
Походу Лена была децл больная на голову,
Потому что ее родаки были сводные брат с сестрой.
И они – в четыре руки – ставили ей уколы,
Чтобы она прекратила сексуальный трэш и дестрой.
Тока эти инъекции на нее не действовали,
И свою редкую форму подростковой нимфоманИи
Она несла населению – взрослым и детям,
Пока ее не свезли в дурку с темой шызофрения.
Через 12 лет, когда я сама оказалась там,
Я ее видела: она шла, как зомби, по коридору
С вытаращенными глазами и с пеной у рта,
Благодаря тизерцыну, цыклодолу и галоперидолу.
Вот вам результат соцыального ханжества и фашызма.
Но даже в этих условиях на ней было, как раньше, двое часов:
Не иначе, чтобы не проебать свою жызнь,
Хоть ее оттуда давно отчислили – за хождение без трусов.
Но в данном конкретном случае это было верхом несправедливости:
Как раз именно здесь-то – в этом дурдоме – без трУсов всем полагалось быть,
Чтобы все себе круглосуточно брили пёзды – во избежание лобковой вшывости, -
И похуй, что люди бритвами могли и сами себя порезать, и друг друга убить.

ВЕСЕЛАЯ СВАДЬБА

Я поступила в колледж как бы на лаборанта,
угол сняла в бараке – Ларина 36.
Вскоре на кухне вижу нового квартиранта.
Он мне рукой культурно делает плавный жест.
Сильно меня достали скучный и грязный город,
пьянство и некультурность, всякая гопота.
Тут и Андрей Романыч – интеллигент, немолод,
малость подслеповатый – глазы, как у крота.
Вид его был в костюме, чуть лысоват, с портфельем.
Видно, что не сантехник. Но и не режиссер.
Я захожу поздравить типа как с новосельем,
а из мешков полезло, что он с собой припер.
Думаю, там картошка, мало ли – ножки стулов,
может, какие полки, всякий домашний скарб;
и, проходя, случайно узел ногою ткнула.
Тут меня, если честно, чуть не хватил инфаркт.
В каждом мешке лежали части убитых трупов,
в частности, в этом самом – 6 или 8 ног,
срубленные под корень, видимо, ледорубом –
будто бы человечий сказочный осьминог.
Головы, как капуста, были в другом бауле,
туго битком набиты, будто бы кочаны.
Много кого пропало в августе и в июле:
бабки-пенсионерки, девушки, пацаны.
Я по ноге признала Леру Полицеймако
с колледжа – по татухе стремной на все бедро
в виде змеи. Меж нами в клубе случилась драка:
сука, она надела мне на башку ведро!
Прямо, блин, на танцполе. Урну из туалета
вынесла из кабины и на меня – херак!
Я отомстила: следом бегала, блядь, все лето,
чтоб в ее козью морду выплеснуть доширак.
Вскоре она исчезла, много кого пропало.
В колледж, как по команде, дружно пошли менты:
типа что на районе небезопасно стало.
Мало нам героина, пьянства и гопоты.
Я поняла, что много кто тут в мешке частями:
вон голова соседки спрятана под халат.
Череп ее оскален новыми челюстями –
в мае она на зубы вбухала пять зарплат.
Входит Андрей Романыч, я не подала виду
и говорю: давайте будем совместно жить.
Как на мужчину типа я не имею виды:
будем вести хозяйство, дружбою дорожить.
Доброе слово с лаской взяли его за душу.
Он меня как родную искренне полюбил.
Речи не шло, что типа он и меня задушит,
ноги мне мыл под краном, даже два раза брил.
Были не за горами свадебные торжЕства:
стОлы с горилкой-водкой в яблоневом саду.
Вскоре он мне предлОжил руку и сердце жертвы
в пластиковом пакете с мордою Скуби Ду.
Свадебный марш сыграло трио цыганских трупов.
Был к одному пришкерен скотчем аккордеон.
Как бы сидит под грушей. Блин, это было круто!
Рядом трупак со скрипкой, третий держал тромбон.
Дохлая вокалистка тоже была прелестна.
Ей микрофоны в дырки вставили вместо глаз.
Ну а когда включили шкодные песни Лепса,
сами собою ноги дружно пустились в пляс.
Женские и мужские, срубленные под корень.
Та, что с татуировкой, в жало давала дробь;
две волосатых пары топали, будто кони,
будто вбивали гвозди тупо в дубовый гроб.
Ухая, на деревьях головы подпевали
Лепсу, Ваенге, Кругу – громко раззявив ртом –
хору удмуртских бабок и Пугачевой Алле.
Песня про рюмку водки главным была хитом.
Он мне вручил в подарок глазы Полицеймако:
вытащил из коробки и об пиджак обтер.
Вдруг громче всех запела и голова маньяка,
ставшая вдруг огромной, будто пивной котел.
Как загрохочет где-то – в жизни такого грома
я не слыхала раньше; всюду заблеял скот.
Посереди поляны стала башка огромна –
выше, чем водокачка, больше, чем ремзавод.
Стало темно, как в жопе, как говорят, у негра.
После рвануло пламя в виде огромных ос.
Лопнули под ногами, как говорится, недра.
Все затопило лавой. Вот и пришел пиздос.
Вижу: сижу в бараке в общей ебучей кухне.
То, что всегда, короче: это по типу ад.
Что-то воняет в банке: это бычки протухли,
мясо из щей с кастрюли спиздил какой-то гад.
Я поняла: кастрюля, грязный барак, путяга,
пьянь, гопота и чурки – это же я в аду.
Вот и Андрей Романыч с Лерой Полицеймако –
держат пакет за ручки с мордою Скуби Ду.